Ну и дуб же ты, Василий Иваныч! — Да, крепок я еще, Петька! — Анекдоты

— Василий Иванович, — шепчет Петька, — в буфете «Распутин» появился. — Бери Анку. Будем брать этого гада!

Петька докладывает: — Василий Иванович, гуманитарная помощь поступила: бурка и сапоги. Как распределять будем? Чапаев трет переносицу: — Бурку мне, сапоги тебе. Остальное — народу, то есть Анке.

Василий Иванович с Петькой разбирают почту. — «Товарищу Чапаяну…», — читает Петька. — Это из Армении, — комментирует Чапаев. — «Товарищу Чапаидзе…» — А это из Грузии. — «Товарищу Чапайтису…» — Из Прибалтики. — «Господину Чапаеву…» — А это еще, блин, откуда? — возмущается Василий Иванович. — Кажется, из Москвы. — Что, снова недорезанные буржуи голову подымают?

Чапаев хлебает за столом щи. Вбегает испуганный Петька: — Василий Иванович, инфляция наступает! — Hе паникуй. Передай Анке: пусть она из пулемета по ней врежет.

Чапаев переплывает Урал. Гребет одной рукой. Ординарец Петька плывет рядом. — Василий Иваныч, брось чемодан! — Не могу, Петька, там карты штаба дивизии. Две колоды.

Петька вытащил Чапаева из реки Урал и делает ему искусственное дыхание. Вода из Василия Иваныча все хлещет и хлещет. Подъезжает казачий разъезд. Есаул советует: — Да вынь ты ему жопу из воды, а то весь Урал перекачаешь!

Красные и белые на позициях. Через расположение белых едет телега. На ней крестьянка. Белые задерживают. Крестьянка объясняет, что едет в соседнее село. Пропустили. Телега прибывает в расположение красных и подъезжает к штабу. Навстречу выходит фурманов. Крестьянка снимает косынку. — Петька! — восхищенно кричит Фурманов. — Ай да замаскировался! — Я-то что, — скромно говорит Петька, — распрягите Василия Иваныча!

— Не приняли меня в университет, Василий Иваныч, на истории срезался. Спросили меня, кто такой Цезарь, а я возьми и ляпни, что это жеребец пятого эскадрона. — Моя вина, Петька. Когда тебя не было, я его в седьмой перевел.

Чапаев ездил поступать в военную академию. — Василий Иваныч, все сдал? — Нет, не все, Петька. Кровь сдал, мочу сдал, а математику не смог.

На устном экзамене в комакадемии Чапаева спрашивают, какие документы выдаются делегатам. Василий Иваныч смущенно молчит. Котовский, прикрываясь ладонью, подсказывает: — М*нда-ты! — А ты, Григорий Иваныч, — вскипает Чапай, — если тебе уши отрезать, и вовсе на х… будешь похож!

— Ну и дуб же ты, Василий Иваныч! — Да, крепок я еще, Петька!

— Ну и грязные же у тебя ноги, Василий Иваныч, даже грязней моих! — Так ведь я и постарше тебя-то, Петька!

В бане Петька трет спину Чапаеву: — Василий Иваныч, майка показалась! — А я думаю, — где-ж я ее потерял?

В музее революции гид демонстрирует скелет Чапаева. — А это что за маленький скелетик рядом с ним? — спрашивают его. — Это Чапаев в детстве.

 Выступает участник гражданской войны, последним видевший Чапаева: — Плывет по Уралу Чапаев — раненый, ослабший… А тут его превосходительство и скомандовали мне: «пли!..» Больше я Чапая не видел…

— … Твою мать! — сказал Василий Иваныч и смачно выругался.

— Василий Иваныч, сколько будет ноль целых пять десятых плюс одна вторая? — Нутром чую, что литр, а доказать не могу!

— Василий Иваныч, можешь выпить литру? — Могу. — А две? — Могу. — А ведро? — Не, Петька, не могу. Ведро только Владимир Ильич сможет…

Чапаева с Петькой послали в командировку. По возвращении у них требуют отчет. — Пили мы, — говорит Василий Иваныч. — Нет, так дело не пойдет, — говорят ему, — в отчете вы должны написать что-нибудь серьезное, например, чтение литературы. Чапай пишет: «Купили мы с Петькой книжку, прочитали, потом сдали обложку и купили другую, прочитали. Потом пошли в библиотеку, а из нее выходит Фурманов, весь такой начитанный…»

— Петька, презервативы привезли! — Щас, гильзу сниму…